"Изгнание" – не повод для смеха
22.11.07г.
В Москве Андрея Звягинцева теперь практически не застать. Вместе с членами съемочной группы он разъезжает по регионам России, где идет его новый фильм Изгнание, а также по разным странам, которые приобрели эту, отмеченную в Канне высокой наградой, картину для своего кинопроката. 22 ноября премьера фильма состоится в Швеции, в Стокгольме, где живет и работает Мария Бонневи, исполнившая в Изгнании главную женскую роль. Андрей Звягинцев снял пока лишь две полнометражные игровые ленты (первая - Возвращение). Однако благодаря ему многое произошло для российского кинематографа впервые. Впервые мы получили в Венеции сразу двух "Золотых Львов" (за лучший фильм и лучший дебют). Впервые попали в номинанты "Золотого глобуса". Впервые за постсоветские годы наше кино было куплено десятками стран. Впервые русский актер (за роль в Изгнании) был удостоен в Канне "Золотой Пальмовой ветви".
Андрей, похоже, что бы вы теперь ни сняли, все будет восприниматься на ура?
Я не знаю, что будет, и, признаться, знать не хочу. Не хочу, чтобы что-то меня сковывало, чьи бы то ни было ожидания, например. Хочется заниматься делом – кино снимать.
Предполагаю, что вы со мной не согласитесь, но связь между двумя вашими фильмами просматривается. Оба они философские, в центре обоих - семья, драматизм отношений, чувств между детьми и родителями, между мужем и женой. Даже в названиях картин есть схожесть. Что вы можете сказать об этом?
Я не стремился к тому, чтобы прослеживалась некая преемственность. И на мой так взгляд, фильмы никак не связаны друг с другом. Только тем, может быть, что снимали их одни и те же люди. Что же до названия, я понимал, конечно, что возникает очевидная перекличка с Возвращением, но все же пошел на это. Тут целая история. В основу Изгнания легла повесть Уильяма Сарояна Повод для смеха. Кинооператор Артем Мелкумян написал литературный сценарий, который назывался Запах камня. Однако когда мне стал ясен замысел, то, о чем же должен быть этот фильм, мне сразу пришло в голову его нынешнее название. Мы поехали на съемки в Бельгию и Молдавию с рабочим названием ленты. И все же в процессе монтажа я для себя окончательно решил, что фильм будет называться –Изгнание. И неважно, что усматривается некая коннотация с Возвращением. Думаю, зритель, посмотрев эту картину, поймет, что это ни приквел, ни сиквел, ни какой-нибудь диптих – нет тут этих идей.
Чем именно привлекла вас история, рассказанная Сарояном в повести Повод для смеха?
Справедливости ради следует уточнить, что меня привлекла все-таки не повесть Сарояна, а ее версия – литературный сценарий, предложенный Артемом Мелкумяном. Это был один из лучших материалов, попавших мне в руки в тот момент. Сама история произвела на меня сильное впечатление, к тому же она таила в себе возможности повернуть ее как-то по-своему. Ощущение, что там есть какое-то большое основание для работы возникло сразу. Но только спустя несколько месяцев после первого прочтения вдруг открылось ясно, что там, почему и как должны развиваться события. И тогда мы вместе с моим давним другом и соавтором Олегом Негиным написали окончательный сценарий, переделав историю уже, что называется, на свой лад.
Интересно, когда вы пишете сценарий, то Библия у вас всегда под рукой?
Нет. Зачем? В этом нет нужды.
Но у вас в обоих фильмах проглядывают библейские мотивы, аллюзии. А в Изгнании просто впрямую есть девочка Ева, сцена с яблоком...
Ева – единственное имя, которое осталось в картине из повести Сарояна. Здесь, пожалуй, можно сказать так: любая Ева будет однажды держать в своих руках яблоко.
Скажите, а вы и дальше будете работать в такой же манере: создавать символичные истории, не вдаваясь в детали, оставлять загадки для зрителей, не привязывать действие фильма к определенному месту?..
Это же не какая-то универсальная методология, вооружившись которой, следует двигаться и дальше вперед. Любой фильм следует рассматривать еще и как попытку некоего эксперимента, возможность выработки киноязыка, стремление найти свой стиль, что ли. Тут все зависит от замысла, от самой истории. Если история позволяет отыскать в себе почву или пищу для такого подхода, стало быть, такой подход. Если нет, значит, требуется другой ключ. Согласиться же с тем, что здесь нет внимания к деталям, я не могу. Да, мы не указываем точный адрес этих событий. Однако мир фильма полон деталей. Это живая ткань, а не картонная, фантастическая или измышленная фактура. Этот мир не созданный заново из ничего, нет, он дышит тем же воздухом, что и мы с вами. Не увидеть это может только слепой.
И все-таки почему в данном случае действие происходит не в России (как в Возвращении), не в Калифорнии (как в повести Сарояна), а неизвестно где?
Ну, во-первых, известно "где" и даже "когда": здесь и сейчас. Это извечное пространство-время, в котором происходит любое действие. Во-вторых, поскольку для меня было очевидно, что фильм должен быть на русском языке, то из Калифорнии надо было куда-то "уходить", куда-то двинуться. Но и не в рязанскую же, например, область. И вот, в результате мы пришли к замечательной идее создать некое срединное пространство и время.
Когда мне задают почти с упреком вопрос: "Зачем такое отвлеченное место?" – ей богу, я никак не пойму этого. По-моему, люди везде проживают одни и те же проблемы: кризис семьи, утрату любви, непонимание друг друга, эти вопросы мучают всех нас независимо от национальности или исторического периода времени. Думаю, то, что случилось с Алексом и Верой, случается везде и всегда. И потому не имеет никакого значения, где именно происходят представленные в фильме события.
Если это не имеет никакого значения, тогда тем более странно. Вот Возвращение вы снимали в России, но это не помешало фильму завоевать 38 наград и триумфально прошагать по планете. Зачем же сейчас вы поехали во Францию, Бельгию, Молдову?
Ну вот, скажите, какая тут связь: между триумфальным шествием по планете и нашими съемками в Бельгии? Простите, но это вы действуете странно, задавая такой вопрос: по-вашему, выходит, что главная цель авторов – прошагать потом по планете, а не снять фильм в согласии с замыслом, с его внутренними задачами и с самим собой. Я пытаюсь найти ответ на ваш комментарий, и только мысленно развожу в бессилии руками. Людям с малоразвитым абстрактным мышлением, наверное, действительно трудно выдержать такое испытание – полная дезориентация в пространстве и времени. Хочется привязаться к чему-то конкретному, притянуть привычное: географические, политические, социальные реалии, – увидеть все глазами обыденного, ежедневного своего существования. Мы же предлагаем включить иной орган зрения. Если смотришь фильм сердцем, не имеет значения вопрос "где?", важным становится вопрос "что?"
При съемках Изгнания, в отличие от Возвращения, вас, похоже, не ограничивали ни в средствах, ни в сроках?
Да, так и было.
Поэтому вы могли позволить себе все: любую страну, приглашение зарубежной актрисы, которую ждали аж год, строительство дорогих декораций... Вот только непонятно: если место действия в фильме отвлеченное, почему он сделан на русском языке?
Что-то как-то одно только непонимание и недоумение вы транслируете в ваших вопросах. Ответ на поверхности: на каком же еще языке снимать фильм русскому режиссеру, практически не говорящему на иностранных языках. Материал позволял сделать совместный проект с американцами или европейцами, но я решил, что общение с людьми, язык и культуру которых ты не знаешь, создаст немало трудностей. Я уж не говорю об обстоятельствах творческого толка: если выходить на какую-то голливудскую компанию, думаю, нам едва ли бы удалось договориться об отсутствии контроля или давления в смысле творческих решений... Можно было бы, конечно, найти в Америке какую-нибудь независимую компанию и попросту нанять ее производственную базу. Но мы быстро отказались от этих идей, не посвятив им, пожалуй, даже нескольких минут обсуждения. В общем, практически сразу было решено, что эта картина будет на русском языке, с русскими актерами и так далее.
А как вам работалось с исполнительницей главной женской роли – шведской актрисой театра и кино Марией Бонневи?
Волшебно. У нас с Марией наладился близкий душевный контакт. В ней нет ничего звездного, она прекрасный, отзывчивый человек и невероятно работоспособная, требовательная к самой себе актриса. Я счастлив тем, какой удивительный образ она сумела создать.
Андрей, а что вы скажите об исполнителях мужских ролей? Вы довольны образами, созданными Лавроненко, Балуевым?
Даже не знаю, что сказать про Костю Лавроненко. Я очень люблю этого актера. И, поскольку наши с ним мысли в отношении актерского существования в кадре очень схожи, мне не приходится ему ничего доказывать. Он знает какой-то секрет, который мне тоже иногда приоткрывается. И в этом смысле я ему абсолютно доверяю. Вообще говоря, его отношению к профессии, к роли, к тому, как он ведет себя на площадке можно только позавидовать. Это истинное служение своему делу. То, что сделал Саша Балуев, – на мой взгляд, просто блистательно. Он актер от Бога. А еще настоящим открытием для меня стали Виталий Кищенко и Игорь Сергеев, сыгравшие соответственно Германа и Виктора. На съемках сцены, когда персонаж Сергеева рассуждает о жизни, едва шевеля языком, я смеялся на площадке в голос. Это было невероятно смешно. Причем именно потому, что актер не пытался комиковать, а просто создал абсолютно достоверный портрет изрядно подвыпившего человека. Так работает подлинность: она всегда смешит или страшит, ужасает или восхищает. Поделюсь секретом, во время съемки Игорь не выпил ни грамма алкоголя. Сыграл "на таланте", как говорится в нашем кругу. К сожалению, самый смешной дубль в картину не вошел. Так получилось, что освещенность дублей из-за облачности была разной, и они никак не клеились друг с другом. Скрепя сердце, от лучшего пришлось отказаться во имя композиционной целостности освещения.
Известно, что Изгнание купили уже около 40 стран Европы, Америки и Азии. В их числе, разумеется, Швеция. Скажите, а там премьера картины уже состоялась?
В Стокгольме премьера будет только 22 ноября. Но в конце сентября там прошел спецпоказ для синефилов – зрителей, постоянно посещающих Музей кино. И отдельный показ для труппы Шведского Королевского театра, в котором служит Мария Бонневи.
И как тамошние киноманы восприняли фильм?
Хорошо.
Помнится, после Возвращения вам по всему миру задавали одни и те же вопросы: "Что было в ящичке?", "Откуда взялся отец?", "Где он был 12 лет?" А что чаще всего спрашивают после просмотра Изгнания?
Бывает, интересуются: "Что было в письме?" или "От кого беременна Вера?"... Слава богу, таких вопрошающих немного, но они есть. Хотя меня это несколько удивляет, потому что уж на эти-то вопросы ответы в фильме даны.
Тем не менее после премьеры картины в Москве многие зрители выходили в недоумении. Конечно, все отдавали должное тому, что это высокое киноискусство. Но некоторые говорили: "Если непонятно, что происходит в фильме, то уже совершенно все равно, как он сделан".
Тут я помочь ничем не могу. Задам только в ответ несколько риторических вопросов: почему вы решили, что если фильм кому-то непонятен, то это непременно проблема фильма? А как же быть с теми, кому все понятно, кто принял фильм всем сердцем? Может быть, вы станете утверждать, что у них проблемы с восприятием? Чувствуете, какой замкнутый круг? А знаете, кто вершит этот круг? Наша с вами непомерная самоуверенность. Мы отчего-то решили, что только наша точка зрения верна. Это огромная ошибка. Если есть зритель, который понимает и принимает фильм, можно утверждать, что проблема не в самом фильме, а в восприятии его другими. Не теми ключами пользуются. Думаю, каждый в состоянии открыть смысл рассказанной истории сам, если станет смотреть его с открытым сердцем. Ведь главное у любого человека, вне зависимости от того, где он родился или живет, хоть в Калифорнии, хоть в Рязанской области, происходит вот здесь (показывает на область сердца. - Прим. автора).
Говорят, что первый фильм режиссер снимает на основе накопленного жизненного опыта, второй - на его остатках, и только на третьем проверяется, настоящий он профессионал или нет. Вы согласны с таким утверждением?
Что-то похожее мне говорили после Возвращения. Один человек сказал – правда, за глаза, но мне передали, – что Звягинцева пока рано поздравлять, пусть сделает второй фильм. Я его сделал, и, по-моему, он получился. Жду поздравлений.
Перед премьерой Изгнания в Москве мы имели возможность задать несколько вопросов Марии Бонневи:
Для меня было, конечно, большой честью и удовольствием работать с этим режиссером. И вообще, когда я прочитала сценарий будущей картины, то эта история, непростые взаимоотношения Веры и Алекса сразу захватили мое сердце. Не так уж часто приходится сниматься в фильмах, где исследуются многослойные внутренние состояния героев, их сложные чувства.
Видели ли вы первую картину Звягинцева –Возвращение?
Да, я видела Возвращение. И фильм мне очень понравился. Так что еще до работы в картине Изгнание я уже знала Андрея и восхищалась им.
По вашему мнению, какой фильм ему удался больше: тот или этот?
Очень сложно сравнивать. Еще и потому, что трудно объективно оценивать проект, в котором ты принимаешь участие. Мне кажется, эти фильмы как два самостоятельных острова. Безусловно, сейчас, после выхода Изгнания в прокат, будет масса дискуссий. И думаю, это не менее важно, чем получение призов.
Несколько дней вы путешествовали со Звягинцевым по России: вначале премьера Изгнания была в Санкт-Петербурге, теперь – в Москве. Что вы можете сказать по этому поводу?
Находиться в вашей стране для меня огромная честь. Первой моей встречей с Россией была пьеса Чехова Три сестры, в которой я играла в Шведском Королевском драматическом театре. И каждый вечер моя героиня повторяла там: "В Москву! В Москву! В Москву!" И вот теперь я здесь, и это удивительное чувство. Правда, это и печальный для меня день, потому что, возможно, я последний раз вижу всех, с кем работала над этим фильмом. Но сам фильм имеет огромное значение для меня, и он остается в моем сердце.
Тамара Мартынова
Газета "Культура"