Дурной сон госзаказа
26.10.16г.
В ответ на отчаянное, глубокое и чрезвычайно важное для сегодняшнего дня высказывание Константина Райкина о цензуре почти мгновенно высказался пресс-секретарь нашего президента Дмитрий Песков. Позволю себе высказаться тоже.
Совершенно очевидно, что в пространство культурной жизни страны цензура вошла в полный рост. Отрицать это может только лжец или невежда. Запрет спектакля, запрет выставки, запрет публикации текста, — все это и есть цензура. Просто невероятно, с какой легкостью сейчас происходит подмена понятий. Никто даже и не морщится. Мы говорим: "это цензура", они говорят: "это госзаказ". И еще нам же предлагают "не путать понятия". Вы сможете назвать хоть один оперный театр или хотя бы с десяток кинокартин, созданных без участия государства? Ситуация в нашей экономике и культуре сейчас такова, что их нет. Стало быть, следуя логике пресс-секретаря, для которого "если государство дает деньги […], оно заказывает произведение искусства на ту или иную тему", выходит, что практически вся культурная жизнь России сегодня ангажирована властью.
Кто же эти люди, которые осуществляют заказ? Аристархов с Мединским? Или, может быть, Яровая, или Песков? Формулировать заказ будут они? Да, есть чиновники, которым верховная власть делегировала обязанности руководить Министерством культуры и прочими профильными ведомствами. Но не они создавали Большой театр или тот же "Сатирикон", как не они вырабатывали законы поэтики и эстетики, формировали направления и течения современного кинематографа или театра. Как могут они "заказывать искусство"?
В нашей стране миллионы людей, каждый из которых выбирает себе профессию, долго учится, совершенствуется, чтобы стать мастером своего дела. Учителя знают, как преподавать, врачи — как лечить, художники — как творить. И вдруг появляются государственные мужи, которые начинают всех их учить и "лечить" заново. Кто же наградил их безупречной квалификацией сразу во всех видах человеческой деятельности? Когда, наконец,чиновники поймут, что их дело — организовывать и поддерживать труд людей, а не раздавать им свои "заказы"?
Вмешательство властей в профессиональные дела любых специалистов выглядит глупостью, но во сто крат абсурднее вмешательство в дела художников. Это профессия, сама суть которой — свободное творчество, то есть рождение нового, до поры до времени не известного даже самому художнику. Когда чиновник задает автору тему и контролирует "правильное" ее воплощение в акте искусства, он метким ударом стреляет в самое сокровенное, что есть в профессии, — в тайну творческого процесса.
Песков говорит, ничуть не сомневаясь в верности своего суждения, что, раз государство платит художнику, то, стало быть, художник должен обслуживать его — государства — волю. Если помните, есть такая вульгарная шутка: "кто девушку ужинает, тот ее и танцует". Примерно таково и представление власти об искусстве. Эти люди решили, что именно они знают, что нужно народу, и на его деньги заказывают свои жалкие поделки. Как правило, выходят произведения очень ограниченные — и ремесленным исполнением, и узостью взгляда на предмет, притом любой предмет. Такими заказами чиновники оскопляют творческую мысль, заставляют художника превратить свое стило в долото грубого ремесленного пошиба.
Нет, не художник обязан государству, а государство обязано помогать художнику. Власть обязана пестовать гений, поощрять свободный поиск талантливых представителей народа, потому что именно так тело народа осознает себя, взрослеет, совершенствуется, просвещается вместе с этими прозрениями, порой ранящими публику, порой обескураживающими ее, но всегда создающими то напряжение смыслов, которое и необходимо как вода в пустыне душе и разуму зрителя, читателя, слушателя.
Глядя на свободно струящееся тело произведения вольного ума, зритель видит, как в отражении, себя самого свободным и вольным, потому что, как известно, художник не может не петь песню, которая немотствует на устах его народа. Власти же вместо этого поощряют бездарную, унылую ложь о человеке, заполонившую экраны и телевизора, и кинотеатра. Отдаляют тем самым человека от самого себя, настоящего и сложного. Вот чем оборачивается их госзаказ.
Господин Песков не стал комментировать слова Райкина о чудовищных выходках людей, публично ломающих скульптуры и обливающих мочой фотографии. Тем самым подтверждая мысль Константина Аркадьевича: государство предпочитает всего этого не замечать. Причина, увы, очевидна. Активность этих расплодившихся как кролики общественных организаций, этих безнравственных блюстителей нравственности — и есть истинный госзаказ, даже если оскорбленные действуют из собственных убеждений. Потому что у сегодняшнего государства есть этот заказ — сделать страну усредненной, однообразной, изоляционистской, послушной, как стадо, державой. Агрессивные маргиналы всегда хорошо чувствуют такой госзаказ.
Теперь о главном, что меня поразило в высказывании Пескова. Впрочем, я не раз слышал примерно эту же позицию из уст Мединского и еще одного героя пламенной речи Райкина — господина Аристархова. Ключевая черта, свидетельствующая о безнравственности нашей власти, в том и состоит, что она совершенно убеждена: деньги, которыми они распоряжаются, принадлежат им. Они забыли, с какой-то удивительной легкостью изъяли из своего сознания простую и очевидную мысль, что это не их деньги, а наши. Общие. Деньги, на которые они заказывают свои агитки, взяты у народа. А в народе живет такое огромное богатство мнений и желаний, что их никогда никакой власти не угадать. Как-то раз мне довелось дискутировать с господином Мединским вокруг той же темы, и меня удивило, с какой искренней убежденностью он верит в то, что это они дают нам деньги. То простое обстоятельство, что эти деньги такие же мои, как и его, ему просто не приходит в голову.
Желающим что-нибудь заказать художнику я могу предложить следующее. Продайте свои часы или яхты и на вырученные деньги закажите, например, спектакль. Или десять спектаклей. Если найдутся охочие, а такие точно найдутся, они и покажут вам на сцене то, что вам хочется. А пока вы исполняете волю народа, получая зарплату из народных денег, пока вы такие же, как и мы, граждане страны, помогайте свободным художникам осуществлять свою деятельность, а не мешайте им. Услышьте же, наконец, что они не хотят ваших заказов. Не хотят с вами ни ужинать, ни танцевать.
И последнее. Моему сыну только на днях исполнилось 7. Он не знает, кто такой Путин. Потому что живет в счастливой стране по имени детство. По крайней мере, я считаю, что ему совсем ни к чему знать, кто такой Путин или Жириновский, что такое "пакет Яровой" или законы Милонова и Мизулиной. У нас дома нет телевизора уже много лет. В этом сентябре он пошел в первый класс. Уже в конце первой недели обучения на мой вопрос, что они изучают в классе, мой сын ответил: "В Москве есть Красная площадь, Кремль и зоопарк, а еще у нас есть президент Путин, он хороший и добрый". Вот это и есть госзаказ: вместо объективных знаний — идеология, вместе с писанием закорючек — пропаганда.
Лао Цзы говорил: "Лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует. Несколько хуже те правители, которые требуют от народа их любить и возвышать. Еще хуже те правители, которых народ боится". Другой перевод звучит еще строже: "В благополучном государстве подданные не знают имени своего правителя". Мы ходим по кругу. Знакомые тени встают и снова ввергают нас в дурной сомнамбулический сон, в котором нам снится наш страх.
Андрей Звягинцев
Коммерсант.RU