Антон Долин: Левиафан Звягинцеву не страшен
02.02.15г.
DW продолжает обсуждать фильм Андрея Звягинцева "Левиафан". Сегодня мы знакомим вас с точкой зрения известного российского кинокритика Антона Долина.
Deutsche Welle: "Левиафан" абсолютное большинство россиян еще не посмотрело, а дискуссия вокруг этого фильма идет очень бурная. Чем вы это объясняете?
Антон Долин: Не буду оригинальным, если приведу фразу, которую все цитируют по этому случаю: "Я Пастернака не читал, но скажу…" Она очень точно подходит. Ведь Пастернака осуждали и клеймили не только за то, что он, мол, антисоветский писатель, написал антисоветский роман, но и за то, что нельзя быть советским писателем и быть высоко ценимым на "гнилом Западе". Все эти "золотые глобусы", "оскары", Канны Звягинцева, - все это очень подозрительно. Впрочем, здесь сошлось несколько факторов, определивших характер дискуссии. Хотя ее и дискуссией не назовешь за бедностью аргументов, приводимых противниками картины.
Первый раздражающий фактор: Звягинцев - очень успешный человек, причем с самого начала своей карьеры. Первый его фильм Возвращение (2003) получил сразу два "Золотых льва" на фестивале в Венеции, вторая картина - Изгнание (2007) - приз в Каннах за лучшую мужскую роль. То есть Звягинцев был очень хорошо принят за границей. И всех страшно бесило то, что вот ему, человеку не из тусовки, молодому, дебютанту и, можно сказать, непрофессионалу так "везет" раз за разом. То есть раздражение по поводу Звягинцева было всегда. Сейчас оно просто достигло какой-то верхней точки.
Вторая "критическая составляющая" связана с тем, что у Звягинцева появилось за это время большое количество поклонников. Забавно вспомнить, что фильмы Возвращение и Изгнание, сделанные в совершенно другое время, но тоже при Путине, очень многие критиковали за их отстраненность от реальности, за их абстрактность, мифологичность, притчевость... И для многих из поклонников "этого" Звягинцева то, что он стал снимать остро-политическое, социальное кино (а Левиафан именно таков), - минус. Это автоматически делает для них новый фильм Звягинцева более плоским.
В общем, получается, что во всех лагерях - и политических, и эстетических - в Левиафане многих людей что-то не устраивает, причем резким образом. Одних не устраивает эстетика, других не устраивает выбранный сюжет, третьим нравится сюжет, но не нравится, как режиссер его решает, раскрывает - посредством притч, символов, метафор. Я тут вспоминаю перестроечную дискуссию вокруг фильма Покаяние. Даже многим резким антисталинистам фильм не нравился тем, что там смешаны все времена, что нет впрямую произнесенного имени Сталина, что ходят стражники с алебардами и что, мол, вся эта притчевость разрушает прямоту послания.
- Одно из обвинений в адрес Левиафана - не столько политического, сколько, я бы сказал, патриотического - или псевдопатриотического - свойства...
- Этот фактор тоже очень важен. Я имею в виду то, что в России в последнее время обострился антагонизм с Западом, с Европой и Америкой, и многие, даже вменяемые люди думают, что необходимо ругать Россию, чтобы быть успешным за ее пределами. Это, конечно, вымысел.
Внимательно читая рецензии западных критиков на Левиафан, я вижу, что они и понятия не имеют, насколько точно фильм выражает российскую реальность и что западному зрителю этот аспект даже не слишком интересен. Ему интересна цельность художественного высказывания. А в России происходит действие или где-то еще, - это второстепенно.
И, наконец, последний момент: Звягинцев посягнул на очень серьезное табу - на Русскую православную церковь, которую даже самые ярые критики режима старались не трогать - хотя бы потому, что за ней огромная народная поддержка верующих или считающих себя верующими слоев населения. Ну, и потому, что был прецедент - Pussy Riot. Это была, пожалуй, единственная серьезная критика политики нынешнего патриарха и слияния воедино духовного и светского в России, и эта критика закончилась двумя годами заключения в колонии для тех, кто себе ее позволил. Ясное дело, что привносить такую тему в фильм, да еще в тот, на который были выделены государственные деньги, - это кажется безумием. Тем не менее, Звягинцев такое безумие себе позволил.
Вот основной набор факторов, который привел к тому, что есть люди, не смотревшие этот фильм, а только о нем слышавшие, но уже составившие о нем свое отрицательное мнение. И к тому, что есть достаточное количество людей, которые открыто заявляют: мы фильм не смотрели и не собираемся, но уже против него.
- В одной из своих статей о фильме Звягинцева вы писали о том, что там несколько Левиафанов... Какое из этих чудовищ, по вашему мнению, страшнее?
- Понимаете, с одной стороны, все Левиафаны страшны. Но с другой:- Левиафан не опасен человеку бесстрашному. А бесстрашен во всей этой ситуации, наверное, только сам режиссер, ну и те, конечно, кто работал с ним над фильмом, сценарист, продюсер... И как мы видим сейчас, ни государство, ни многочисленные хулители фильма, ни критики, ни прокатчики не способны помешать главному - контакту фильма с публикой. Публике фильм очень интересен, и те, кто не смотрел и не собирается смотреть фильм и одновременно его осуждает, - они все-таки в абсолютном меньшинстве. В России есть очень много людей, которые вообще не ходят в кино, не смотрят российские фильмы, но именно они Левиафан посмотрели или будут смотреть.
Что касается ответа на ваш вопрос... Фильм рассказывает о небезупречности человека, живущего в сегодняшнем, я бы сказал, постсекуляризованном мире, - в частности, в России, но не только в России. И в этом смысле Левиафаном может быть не только конкретная система подавления, будь то механизмы российской административной власти, или судебной власти, с ней слитой, или также не чуждой ей духовной власти. Левиафаном может быть и сам мир, судьба.
Все герои фильма, каждый по-своему, несчастны, все они ошибаются, и дело не только в том, как ведут себя зарвавшиеся власти, но и в небезупречности человека как такового.
Ефим Шуман
Deutsche Welle