Смертельные игры с вертикалью
2004г.
Сюжет казался вначале вполне прозрачным и предсказуемым. Отец, внезапно появившийся после десятилетнего отсутствия, и двое мальчишек 14-ти и 10 лет, воспитанные мамой и бабушкой. Совместная "чисто мужская" поездка "на рыбалку". Надо же мужикам – без посторонних – познакомиться поближе, почувствовать родную кровь, и после некоторых трений и столкновений слиться в экстазе совместных испытаний. Так все, вроде, и шло. Отец – немногословный, суровый, но справедливый, стремящийся за три дня наверстать все, что не додал по части "мужского воспитания". И сыновья: старший – еще смутно помнящий "папу" и теперь радостно готовый вновь принять его в свою жизнь, и младший – лишенный этой памяти "крови" и никак не способный взять в толк, почему он должен подчиняться этому чужому мужчине и называть его "папа". Казалось, что отчаянный и местами бессмысленный протест Младшего ("Мелкого", как его называют брат и его друзья) рано или поздно будет сломлен непреклонной волей и высшей взрослой целесообразностью Отца. Но Звягинцев выруливает совсем в другую сторону. Сыновья вместо того, чтобы перевоспитываться, поднимают бунт. Младший, страдающий боязнью высоты, в слепой ярости залезает на вышку и грозится прыгнуть. Отец, испугавшись осуществления угрозы, лезет вслед, натыкается на закрытый сыном люк и, пытаясь как-то обогнуть его, срывается с верхней площадки, падает и погибает. Мальчики сразу резко "взрослеют" и, когда лодка с трупом отца на их глазах идет ко дну, впервые искренне и отчаянно выкрикивают заветное слово "папа"!
Что же, в сущности, произошло? Интересуясь этологией человека, я обратила внимание на то, как фильм отражает этос мужского. Мужчинам важно утвердить себя в вертикальной плоскости, застолбить за собой канал прямого доступа к небу, женщине же (в силу ее материнства) больше свойственно умение налаживать горизонтальные связи, плести нити межличностных отношений вокруг торчащих повсюду самоутверждающихся вертикалей.
В этом фильме как раз и столкнулись три вертикали – все трое, несмотря на разницу в возрасте, демонстрируют одинаковый тип поведения: утвердить свою волю вопреки воле другого. Никто из них не хочет ни видеть, ни чувствовать, ни понимать другого. Каждый замкнут на своем Эго. Как монады Лейбница, не имеющие окон. Никаких компромиссов, только уступки превосходящей силе противника (со стороны детей), или снисходительное презрение (со стороны Отца). Все отношения просты и прямолинейны – в вертикальной плоскости.
Тема вертикали задана в фильме с самого начала. Первая сцена: мальчишки прыгают с вышки в воду. Мелкий, оставшись в одиночестве, после того как все прыгнули и пошли домой, разрывается между боязнью высоты и страхом прослыть трусом. Появляется мама и убеждает его отложить прыжок на другое время, "когда он будет к этому готов". Мальчик с благодарностью принимает ее "горизонтальные" уговоры и спускается с вышки, так и не прыгнув. Но за это приходиться заплатить свою цену – мальчишеская компания и даже собственный брат клеймят его как "труса". Детская жестокость? Конечно, но не только... В этом мальчишеском культе смелости проглядывают очертания культа "мужественности" старшего возраста. Какой ты мужик, если не умеешь подтянуться энное количество раз, выпить бутылку водки и трахнуть бабу? Такие как Мелкий просто обречены на дедовщину, им нет места в "настоящей мужской компании". Впрочем, и Старший тоже. Он, хоть и конформист, но до определенного предела.
"Настоящий мужчина" – это Отец. Он свободен и ни перед кем не отчитывается (никто не знает, что он делал все эти годы и почему отсутствовал), его не мучают сомнения, он спит спокойно, пьет водку за рулем, ездит по своим делам (вместо обещанной рыбалки). И все это с ощущением абсолютной божественной правоты, уверенный в себе и не терпящий неподчинения. Эта уверенность привлекает к нему Старшего, но отталкивает Мелкого. Вот Отец догнал хулигана, укравшего деньги у сына, и требует, чтобы сын отомстил обидчику. Урок мужества? Мужества и благородства "в одном флаконе" (ведь Отец дает хулигану деньги на еду)? А как отнестись к сцене, когда Отец выставляет Мелкого из машины, и тот стоит на каком-то заброшенном мосту один с удочкой под проливным дождем? Неубедительно выглядят эти "воспитательные моменты", пробуксовывают, как машина наших горе путешественников, попавшая в яму. А ведь Отец хотел "как лучше"…, как его воспитывал собственный Отец, учили в армии ("школе мужества" – по мнению многих). "Мужское воспитание" поддерживается и женщинами. Безропотная жена как ни в чем не бывало пускает пропавшего на 10 лет мужа в свою супружескую пастель, за семейным столом она и ее мать благоговейно наблюдают, как их герой поглощает пищу.
То, что развязка происходит тоже на вышке – делает вертикаль центральным "персонажем" фильма. Мелкий, залезая на самую верхотуру, преодолевает страх. Он готов прыгнуть и погибнуть. Лучше умереть, чем терпеть чужую волю! Но умирает Отец – срывается с вертикали.
Если бы фильм снимал голливудский режиссер, то именно на вышке и произошел бы катарсис примирения Отца и Сына:
- "Папа!"
- "Сын!"
- "Прости меня!"
- "Нет это ты прости меня!".
I love you, …I am proud of you - или еще что-то в этом роде.
Обнялись и, скрывая друг от друга скупые мужские слезы, уткнулись друг другу в плечо. Зал бы тоже "очистительно" всплакнул и разошелся с ощущением, что "теперь у этих парней все будет Оk".
Но Звягинцев, Слава Богу, не мастер голливудских happy end-ов. Герои его фильма несомненно любят друг друга, но важно не это, а то, что никто из них не хочет уступить свою "вертикаль", а при такой постановке вопроса на карту поставлено все – даже собственная жизнь. В Индии рассказывают легенду: бог Шива, чтобы доказать другим богам – Вишну и Брахме, что он лучше и сильнее, превращается в огненный столб. Брахма, обратившись гусем, взмывает в верх, чтобы обнаружить вершину этого столба, Вишну в форме червяка пытается пробраться к его основанию – и все напрасно: у этой "вертикали" нет ни начала ни конца! Такая высокая вертикаль и такая маленькая жизнь, но не у бога Шивы, а у простых смертных…
Виктория Лысенко
kogni.ru