Закрытый показ, или Кто загнал качественное кино в резервацию
17.04.2009
Лучшими генералами становятся бывшие солдаты. Эту истину Андрей Звягинцев проверил на себе. Москва была не слишком любезна с молодым актером. Его дебют постоянно откладывался, и за десять лет в столице ему удалось сыграть лишь в двух спектаклях. По словам режиссера, в первой половине 1990-х годов было время, когда ему не хватало денег на проезд в метро. Через знакомых кинематографистов Звягинцеву удалось устроиться на телевидение, где он занимался постановкой рекламных роликов (не имея никакого режиссерского образования). Там на него обратил внимание генеральный продюсер телеканала Ren TV Дмитрий Лесневский, во многом благодаря которому позже имя режиссера Андрея Звягинцева зазвучит на весь мир.
В 2000 году Андрей дебютирует как режиссер игрового кино, сняв на телеканале Ren TV в рамках цикла Черная комната короткометражные новеллы Бусидо, Obscure, Выбор. А в 2003 году Андрей Звягинцев заявляет о себе как режиссер большого кино полнометражным фильмом Возвращение, который стал киносенсацией года — картина была приглашена на фестивали в Торонто, Монреаль и Локарно и сразу попала в основной конкурс Венецианского фестиваля. В Венеции дебютный не только для режиссера, но и для большинства съемочной группы фильм завоевал главный приз — "Золотого льва". Он также получил награду за лучший дебют — с формулировкой "очень тонкий фильм о любви, утрате и взрослении". Прежде этой награды удостаивались Андрей Тарковский за Иваново детство и Никита Михалков за фильм Урга — территория любви. Первая картина Звягинцева завоевала 28 наград на мировых фестивалях в кино и была показана в 75 странах. Возвращение было признано критиками шедевром сначала в Европе, потом во всем мире.
Его второй фильм, Изгнание, вышел в 2007 году и также был благожелательно встречен критикой. В частности, на Московском кинофестивале он получил приз Федерации киноклубов России как "Лучший фильм российской программы", а на Каннском кинофестивале актер Константин Лавроненко, сыгравший главную роль в картине, первым из всех русских актеров был награжден "Золотой пальмовой ветвью" за лучшую мужскую роль.
Фильм каждый смотрит по-своему, — утверждает режиссер, — в нем есть свои слои. Кто до какого слоя добирается, вопрос образования, культуры, жизненного опыта. Фильм должен быть построен так, чтобы каждый мог насытить себя историей. Вообще, каждая оценка фильма дискуссионна, и чем сложнее фильм, глубже, проблематичнее, тем больше разность мнений. Это нормально. Я убежден, фильм или рождается в голове смотрящего, или там умирает: он целиком является отражением твоего собственного миропонимания. Фильм рождается тогда, когда он попадает к зрителю. До этого он просто тень на экране. Кого-то это зрелище оставляет равнодушным, кого-то пронзает. Именно поэтому я считаю, что автор фильма, режиссер, не должен вмешиваться в отношения между экраном и зрителем.
Андрей, чем были пронзены вы, создав Возвращение?
История фильма Возвращение, если коротко, такова. В декабре я прочел сценарий, и только в августе мы запустились с этой картиной. От декабря до августа прошло полгода, и за это время я читал другие сценарии, но полгода сценарий жил во мне. Я понимал, что он — крепкий, сильный, будоражащий, но не понимал, в чем его загадка. Во имя чего мне это делать? Так бывает: что-то живет в тебе, ворочается, как жизненное впечатление, нарастает, и в какой-то момент превращается в подводный взрыв. Вдруг налаживаются все причинно-следственные связи, и цветок распускается. Это не рациональная работа, а что-то интуитивное, и поэтому об этом трудно говорить. Вдруг рождается кадр посреди бела дня. Скажем, я занимался рутинной работой, как вдруг увидел тонущего отца, увидел решение эпизода, когда дети входят и впервые видят отца.
Первый полнометражный дебютный фильм, и вы в Венеции получаете награду. Поделитесь ощущением?
Это было шесть лет назад. Венецианские впечатления, я не преувеличиваю, как второе рождение. Словно после страшной катастрофы человек сознает, что воскрес. К 39 годам у меня было ощущение тотальной нереализации, полной жизненной потери, и из этой внутренней разрухи — вдруг предложение делать кино, как зачатие новой жизни. Венеция — это для меня вторая родина, я там обрел рождение, себя, обратную связь. То, что случилось в Венеции в сентябре 2003 года, когда прошел конкурсный показ фильма, когда 15 минут длились аплодисменты… Вы не представляете, как в реальном времени это невыносимо долго! Это как воды, которые тебя порождают. Поразительное ощущение приятия, ты сказал реплику, а на нее ответили: да. Ты нужен. Это необходимое ощущение для самореализации, для смелости, дерзости в дальнейшем, когда ты понимаешь, что можешь говорить от своего имени то, что считаешь нужным.
"Золотой Лев" у вас в кармане, а "Оскара" хотите?
Фестивали важны только для первого шага. Все меняется, как только ты получаешь авторитет, который позволяет тебе объявлять свои права на язык. Делать фильм специально для фестиваля — это тупик. Ты должен исходить только из себя, слушать только себя. Конечно, нужда в фестивалях у авторского кино есть, коммерческому кино это не так необходимо, оно и так пробьет себе дорогу. А авторское кино нуждается в рекламе, и поэтому любой серьезный фестиваль — это мощный стимул для продаж картины. Потому что авторское кино в современном мире не окупается. За редким исключением. Это у Возвращения уникальная судьба, он стоит копейки. Все производство фильма обошлось продюсеру в 420 тысяч долларов. Когда на Западе я озвучивал эту сумму, никто не верил. При бюджете в 400 тысяч долларов картина была продана в 75 стран, уже на стадии продаж она окупила себя 4 раза! Но это уникальная судьба. Авторское кино в 1960-х годах — новая волна во Франции, неореализм в Италии, независимое кино в США — это была другая культурная ситуация. Кажется, что тогда и другого-то кино, кроме авторского, не было. В 1960-х годах в Каннах блистали: Сладкая жизнь Феллини, Приключение Антониони, Девичий источник Бергмана. Не имена — россыпь. Все искали искусство. А сейчас что происходит? Речушка искусства обмелела. И непонятно, в чем дело: то ли спроса нет, то ли спрос так истончился, то ли деньги побеждают?..
Мы входим в эру продюсерского кино, но для российских условий - это беда. Сегодня продюсер в России это поденщик, интересы которого лежат на маршруте между кассой и съемочной площадкой; его не интересует судьба готового фильма, свои деньги он зарабатывает между пунктами "А" и "Б". Что там будет в пунктах "Е, Ж, З"... ему это совсем не интересно. И когда такой продюсер приходит на площадку и, я цитирую, говорит: почему камера стоит здесь? — это бедствие. Не продюсер должен это решать. Здесь главным должен быть автор, художник. И потому, если ты вдруг заполучаешь такой авторитет, то можешь выбрать продюсера, настоять на своем и т.д..
Я совсем недавно снял фильм для альманаха Нью-Йорк, я тебя люблю. Там было 14 режиссеров и каждый со своей новеллой. Фильм был показан в Торонто. И вдруг осенью мне приходит письмо от продюсера, начинавшееся извинениями. Смысл в том, что картина была показана фокус-группе, то есть аудитории, выбранной произвольно из обычных граждан, которая бесплатно смотрит фильм и оставляет отзыв. К счастью, этот институт фокус-групп работает пока только в Америке. У нас он работает только на рекламных фильмах. И вот фокус-группа посмотрела альманах, и у нее возникло два соображения по отношению к картине Звягинцева и картине Скарлетт Йохансон, которая дебютировала как режиссер: почему так длинно и почему так непонятно? Вследствие этого американский дистрибьютор решил вывести данные картины из альманаха. Так работает продюсерское кино и фокус-группы. По принципу понижающей селекции. Нельзя слушать зрителя. Как можно делать для зрителя и быть искренним?! Для кого из них из огромного зала ты должен что-то делать? Это абстракция. Условно говоря, делать нужно то, что сам бы хотел увидеть. Поэтому фокус-группы в искусстве — это преступление.
Мы заговорили об авторском кино. Сейчас на Первом канале идет передача, знакомящая с ним и называющаяся "Закрытый показ". Как вы относитесь к этой идее?
Мне жаль, что единственная возможность для зрителя увидеть хорошее кино в передаче Гордона "Закрытый показ" используется бездарно. По-моему, сама мизансцена, когда дискутируют два лагеря, а посредине съемочная группа, она из нового времени. Это так некорректно. Развернуть аргументацию у любой из сторон нет времени, и получается просто ругань.
Есть такая алхимическая притча: речь подобна солнцу, земля — слушатель, солнце изливает свой свет на землю, а когда нет солнца, луна служит транслятором, отражением этой речи, луна — толкователь, она отражает свет солнца. Произвол толкователя подобен затмению солнца, когда луна становится на место солнца и начинает транслировать себя. Миссия критика — это толкование, потому что классические критики, киноведы — это зачастую люди с образованием, гораздо более серьезным, чем те, кто делает кино. Классическая критика — это наука, помощь и путеведение в мире кино. В этой передаче, однако, просветительства не получается.
На чем вы сформировались духовно, профессионально? Кино, литература?
Когда мы работали над Изгнанием, моим поводырем, соратником, поддержкой в подготовительном процессе к фильму была одна книга. Она как бы все время говорила, что я иду правильным путем. Это книга Алана Уотса Миф и ритуал в христианстве. Замечательный текст. Если говорить о живописи, то я заворожен периодом Возрождения. Ну а в кино я по-прежнему продолжаю произносить в первых рядах имя режиссера Микеланджело Антониони. Когда я учился в ГИТИСе, то часто по приглашению друга бывал во ВГИКе и смотрел там разные фильмы. Как-то пришел на Приключение Антониони, и был, как чистый лист, ничего о нем не зная. Такого впечатления, какое случилось со мной после просмотра, я не припомню. Потом я уже посмотрел его потрясающие Ночь, Затмение. Но после Приключения изменилась моя жизнь. Я вдруг понял, что кино — это чудо. До этого я полагал, что кино - это изобретательное, удивительное, потрясающее зрелище, но еще не знал, что оно является уникальным языком. Если фильм невозможно превратить в слова, значит, это больше, чем литература. Есть фильмы, которые можно переложить на язык текста, но если фильм никак нельзя передать, кроме как проекцией на экране, это и есть язык кино. Я далек от того, чтобы расставлять приоритеты, безусловно, музыка, поэзия — это верх совершенства передачи смыслов, миров, но и кино не уступает им.
А ваш язык кино, какой он?
Он — мой. Просто однажды нужно осмелиться и начать говорить своим голосом. Мой педагог в ГИТИСе еще на первом курсе сказал нам: вы должны понять, что театру две с половиной тысячи лет. В театре было все. Единственное, чего в нем не было, это вас. Согласитесь, это идеальный принцип. Он окрыляет. Сразу понимаешь, что ты есть тот материал, который нужно возделывать. Просто нужно осмелиться начать говорить своим языком.
Наталья Алексютина
"Литературная Россия"
www.litrossia.ru