Чистая мистика
Январь, 2004г.
Возвращение — это шедевр. Безоговорочное лидерство. /"Corriere della Sera"/
Лучший фильм из России со времен Тарковского. Если есть справедливость, Возвращение должно получить "Золотого льва", и даже если его уведут итальянцы, фильм Звягинцева будет все равно восприниматься как настоящий победитель. /"The Guardian"/
Это хороший фильм, даже слишком хороший. /Мишель Симан, президент ФИПРЕССИ/
Апокрифы и легенды
Картина дебютанта Андрея Звягинцева стала главной сенсацией мирового кинематографического года. Это не преувеличение: даже если взять самые громкие фильмы, от очередного Властелина колец до Догвиля, их раскрутили по всему миру еще задолго до премьеры. О Возвращении не знал никто, кроме коллектива студии RENFILM, где это кино было неспешно сделано в качестве первого продюсерского опыта. Не знали даже отборщики наших внутренних и основных европейских фестивалей, держащие пульс на всем, что проектируется и снимается на российских студиях.
Фильм практически был готов и к Канну, и к Сочи, но не появился ни там, ни здесь. Как было знать о непритязательной ленте, что снимается на независимой частной студии, без господдержки, да к тому же не подкреплена магией имен: в титрах ни одной звезды, а в главных ролях один неизвестный актер и два мальчика? И тем не менее произошло чудо. За право мировой премьеры Возвращения до первой крови боролись Локарно, Торонто, Монреаль и самая знатная кинематографическая дама — Венеция. Дама — это уже не чудо — победила.
Сюжет, которого пару месяцев назад еще и в помине не было, уже оброс мифологией, где апокрифы трудно отделить от реальных событий. Как всег-да, возникло немало желающих присвоить себе роль первооткрывателей, хотя на начальном этапе никто из них не проявил дара Кассандры. Кто-то якобы чуть ли не конспиративно передавал кассету с фильмом отборщику Венецианского фестиваля. Кто-то целую ночь разыскивал продюсера Дмитрия Лесневского, чтобы убедить его отозвать картину с фестиваля в Локарно и отдать в более престижную Венецию. Кого-то из западных журналистов, разгласившего этот закулисный конфликт, руководство фестиваля в гневе лишило аккредитации. Слухи явно пошли на пользу фильму, запущенному на фестивальную орбиту в ореоле сенсации. Разговоры о «русской бомбе» поползли по кинематографической Европе. Еще до начала фестиваля и задолго до двух "Золотых львов" фильм Звягинцева был продан в Италию и Францию, в другие солидные страны, причем между потенциальными прокатчиками разгорелась настоящая борьба. Директора компаний, которых обычно не заставишь посмотреть русский фильм, прерывали отпуск и мчались в Париж или Рим, чтобы перехватить у конкурентов Возвращение. Один из них, получив пленку для просмотра, запер ее в сейфе и заявил, что не позволит представителям других компаний даже ознакомиться с этим шедевром: он готов на все, чтобы "прекрасная русская картина" досталась ему. Предлагались суммы сделок, на порядок превышающие обычные скромные расценки на наше кино.
А после Венеции начался уже форменный психоз, как в хичкоковском триллере. К землям, жаждущим прокатывать Возвращение, присоединились многие заокеанские территории. Картина с бюджетом всего в 400 тысяч долларов, еще даже не выйдя в прокат на родине, мгновенно окупила себя, чего почти не случается с русскими фильмами.
Абсолютная победа Звягинцева на Венецианском фестивале стала кульминацией сюжета, который и дальше продолжал развиваться со скоростью эпидемии или компьютерного вируса. За дебютную картину вчера никому не известного режиссера дрались крупнейшие кинокомпании мира, из-за нее гневались президенты телекорпораций и чуть ли не главы государств.
Поражение на своем поле
Едва будучи показано, Возвращение стало главной изюминкой фестиваля. Знаменитый критик Туллио Кезич в "Коррьере делла сера" пропел настоящий панегирик картине Звягинцева и заявил: невозможно, мол, представить, чтобы она уехала из Венеции без призов. В "Репубблике" — восторги не меньше, а фильм назван главным кандидатом на "Золотого льва", подробно рассказывается о сенсационном русском дебютанте. Дебора Янг в газете американского кинобизнеса "Вэрайети" тоже дает очень высокую оценку фильму. Почти все отзывы ведущих иностранных журналистов из Германии, Греции, Франции полны энтузиазма. Картину Звягинцева сравнивали с дебютом Романа Поланского Нож в воде и дебютом Андрея Тарковского Иваново детство. С последним — особенно, учитывая, что именно этот фильм принес России первого венецианского "Золотого льва" сорок лет назад. На сей раз успех был удвоен: Возвращение удостоилось сразу двух "Золотых львов".
Что же привлекло избалованную фестивальную публику, авторитетное жюри и мировую прессу к русской картине? Рассказанная в ней история предельно проста и, кажется, могла бы произойти в любое время, в любой стране. Очередная вариация на модную тему сезона — на вечную тему "отец и сын". Психологические конфликты, противостояние характеров, обид и амбиций — вот, собственно, и все. Нет, конечно, не все так просто. Внимательный зритель обратит внимание на то, что в день приезда отца мальчики открывают иллюстрацию к Библии: "Авраам приносит в жертву Исаака". Действие фильма происходит в течение "библейских" семи дней творения — от воскресенья до субботы. Сыновья впервые видят отца спящим — словно мертвым, и в этой сцене, а также в финале фильма он выглядит, как мертвый Христос со знаменитого полотна Андреа Мантеньи. Когда эти кадры появились на венецианском экране, в зале зашелестело восхищенное: "Мантенья!" Когда же отец везет сыновей в лодке на таинственный остров, то выглядит, как Харон-перевозчик, трудящийся на загробных реках. И вообще всем своим грубовато-немногословным поведением напоминает гостя с того света. Можно продолжать мифологические параллели, а можно вполне обойтись без них, просто получая удовольствие от фильма как безупречно сделанного психотриллера. Напряжение растет в нем от кадра к кадру и достигает апогея в эпизодах, где ничего не происходит, просто колышется трава или шумят деревья.
Мистическую атмосферу фильма поддерживают великолепная музыка и операторская работа. И лишний раз поражаешься тому, что почти все создатели Возвращения — дебютанты или делают первые-вторые шаги в кино. В Венеции все в один голос твердили, что Возвращение — лучший фильм Мостры и если что-то способно помешать ему получить приз, так только национальная гордость итальянцев. Все-таки фестиваль юбилейный, 60-й, жюри возглавляет классик национальной комедии Марио Моничелли, а в конкурсе честь Италии защищает Доброе утро, ночь — фильм другого классика, Марко Беллоккио, на важную политическую тему. Но то ли классики не поделили славу, то ли магия Возвращения оказалась непреодолима, а "Золотой лев" достался именно ему. Беллоккио, которому присудили только утешительный приз, в ярости покинул фестиваль. Мало того, другое независимое международное жюри вручило Андрею Звягинцеву еще одного "Золотого льва" — за лучший дебют. Это был уже вызов — вызов маститым режиссерам-конкурсантам, вызов итальянскому культурному истеблишменту. Какую роль сыграл в этом приглашенный два года назад руководить Венецианским фестивалем "варяг" Мориц де Хадельн? С точки зрения дипломатии, ему было выгоднее наградить ветерана Беллоккио, а не какого-то русского дебютанта. Тем не менее еще на предварявшей фестиваль пресс-конференции господин де Хадельн выделил фильм Звягинцева из всей программы и призвал впредь следить за этим обещающим автором. Итальянская пресса, хотя сама она только что превозносила до небес достоинства «Возвращения», теперь оплакивала поражение Беллоккио. "Россия победила Италию в Венеции" — таков лейтмотив газетных заголовков. Жюри вменяли в вину ни много ни мало то, что оно проигнорировало фильм, который мог бы содействовать сплочению нации. Директору фестиваля и членам жюри пришлось объясняться. Ассумпта Серна, культовая актриса Альмодовара, заявила, что как только жюри увидело «Возвращение», ни у кого не было сомнения, что это — "Золотой лев". И решение было принято единогласно.
Вскоре родился очередной апокриф. Якобы Сильвио Берлускони в разговоре с Владимиром Путиным предъявил претензию: с какой это стати вы, дескать, увели у нас сразу двух "Золотых львов"? В ответ прозвучало: "А мы тут при чем? Ваши же итальянцы их и отдали". Крупнейшая итальянская телекорпорация RAI, финансировавшая картину Беллоккио, заявила, что из-за подлого решения жюри будет впредь чуть ли не бойкотировать Венецианский фестиваль. Появилась информация и о том, что RAI намерена приостановить финансирование новой картины старика Моничелли.
Сложилась ситуация, напомнившая фестивальным старожилам подвиг Григория Чухрая. На легендарном Московском фестивале 1963 года он наградил не назначенный победителем советский фильм, а 8,5 Федерико Феллини и чуть не положил за это на стол партийный билет. Сорок лет спустя роль цензоров ЦК КПСС успешно сыграли представители итальянского массмедийного официоза, а итальянец Марио Моничелли расплатился с русскими за Феллини. Когда его спросили, не боится ли он потерять работу, председатель жюри ответил: "Мне восемьдесят девять лет, я снял не один десяток фильмов. Одним больше, одним меньше — это меня уже не волнует".
Русская идея
Стало общим местом сравнивать Возвращение с Ивановым детством. Оба фильма сняты Андреями. И там, и здесь в центре подростки, причем в картине Звягинцева одного из них тоже зовут Иван, другого — Андрей. Правда, в Возвращении нет войны, и в этом смысле скорее работает параллель с более поздними работами Тарковского, где ключевую роль играет пейзаж (в 60-е годы модно было говорить - экзистенциальный).
Параллель может быть продолжена и в связи с тем, как восприняли картину в мире (восторженно) и на родине (часто раздраженно). Это было заметно уже в Венеции. Британский критик Роналд Берган общался с молодыми представителями российской прессы и с удивлением убедился, что они, мягко говоря, не заходятся от восторга. "Вас не радует успех русского фильма?" — спросил англичанин. "А мы вообще не очень любим русское кино", — услышал он в ответ. Ох, эта загадочная русская душа, поди ее пойми.
Конечно, российское телевидение не упустило случая разыграть сенсационный сюжет. НТВ сообщило о решении жюри еще до того, как оно было объявлено. Но вскоре патриотическая истерика ("Золотой лев" — наш!") сменилась скепсисом. В свое время "Рабочая газета" находила в Ивановом детстве "любование собственными находками", а "Советская Латвия" отмечала "излишнюю истеричность" и "элементы подражательности" (эти отзывы недавно реанимировала "Новая газета"). Подобное можно прочесть и в сегодняшних русских рецензиях на "Возвращение". А когда стало известно, что с Андреем Звягинцевым как с национальным героем собирается встретиться сам Владимир Путин, это вызвало невроз среди наиболее амбициозных кинематографистов: стали требовать, чтобы их тоже допустили к телу президента. Но вернемся к международной судьбе Возвращения, которая только рикошетом отразилась в отечестве. Беспрецедентность его успеха рационально объяснить непросто. Не работают и привычные пиаровские критерии: ведь на раскрутку картины потрачены весьма скромные средства. Кто-то склоняется к чистой мистике. Говорят об "индуцированном безумии", о каких-то сверхъестественных связях, запустивших маховик сенсации. Об особом даре продюсерского семейного клана Лесневских "обращать все в золото". И даже, увы, о трагической гибели одного из актеров фильма, юного Владимира Гарина, как о жертве, принесенной на алтарь успеха. Если послушать комментарии западных экспертов, картина проясняется лишь отчасти. Генеральный секретарь ФИПРЕССИ Клаус Эдер: "Почему такой успех? Не знаю, но фильм сработал. Он очень прост, в нем придумана замечательная история, она великолепно срежиссирована и сыграна, разве этого мало?" Возможно, стоит вспомнить клише типа "Россия — подсознание Запада".
К фрейдистскому толкованию склоняют западных критиков две вышки, играющие ключевую роль в сюжете Возвращения, — согласно данной трактовке, «фаллические символы». Но я бы скорее предложил искать в картине Звягинцева воплощение той самой не дающейся в руки «русской идеи», которую наш кинематограф пытался поймать на протяжении 90-х годов. Оказалось, что эта идея может содержаться не только в антиамериканизме Брата-2. Фильм Звягинцева — это Иваново и Андреево детство без войны, но в мире, полном неформулируемой тревоги и тяжелых предчувствий, мире, безусловно, мужском и, очень похоже, русском. В картине нет никаких социальных и политических мотивов и вообще особых примет, указывающих на то, что действие происходит в России. И тем не менее в ней есть почти мистическое ощущение природы и души, которое иностранцы традиционно связывают с русской ментальностью. Давно мы не видели на российском экране, увлеченном жанровыми или социальными фетишами, такого мокрого дождя, такой густой зеленой листвы, такого волшебного озера — и это не пошлая "русская ширь", а то мистическое, почти религиозное восприятие природы, которое вместе с Тарковским почти ушло из нашей культуры. Но Звягинцев — современный режиссер, и он не делает авторское кино образца 60-х. Его фильм местами напоминает триллер, а еще больше — американский гиперреализм (в духе раннего Скорсезе и Гаса Ван Сента), когда абсолютно реалистическая картинка совершенно неожиданно и без всякого режиссерского нажима переходит в миф или притчу.
Не будем утверждать, что родился шедевр. Речь идет о качественном художественном продукте, который — задумывалось это или нет — оказался правильно вписан в киноконтекст. Не факт, что фильм Звягинцева сплотит нацию, скорее, наоборот, но он точно будет работать на ее имидж за рубежом. Так же было в свое время с фильмами Тарковского: понадобились десятилетия борьбы, эмиграция и мученическая смерть, чтобы образ гонимого художника был канонизирован на родине. Ни в коей мере не надо делать из Звягинцева Тарковского: пока есть только достойный фильм, а появится ли большой режиссер, станет яснее, когда выйдет хотя бы вторая его картина. Сегодня дебютанту-триумфатору делают фантастические предложения крупнейшие западные продюсеры. Вместо испытания безвестностью грядут соблазны славы и больших бюджетов. Но это касается индивидуальной судьбы режиссера.
Не менее интересно понять, чем обернется феномен Возвращения для российского кино в целом. Принципиально важно, что фильм произведен вне государственных структур, на частном телеканале REN ТV. Засуетились другие телеканалы: доказано, что и слава, и прибыль достижимы не только на штамповке сериалов. Минкульт вынужден задуматься, сколько еще продолжать выбрасывать бюджетные деньги на финансирование комфортной старости режиссеров без идей, чьи проекты не сулят ни зрительского, ни фестивального успеха. Грядет кампания "Алло, мы ищем таланты", собираются устроить совещание молодых кинематографистов. Только вряд ли будущий Звягинцев туда придет.
Останется ли Возвращение одиноким островом или положит начало долгожданной "новой волне" в российском кино? На это надеется венецианский (бывший берлинский) эксперт Ганс Шлегель, который считает, что новое поколение кинематографистов возвращается к плодотворным традициям кинематографа 60-х годов. Не только отечественного — Звягинцев называет своим кумиром Антониони. Ясно одно: исчерпывают себя как псевдоевропейская эстетика гламура, так и псевдоамериканский жанр криминальной чернухи. Если они и будут существовать в российском кино, то только в качестве провинциальной резервации.
"Искусство кино"
Андрей Плахов
kinoart.ru