string(9) "ru/Movies" string(9) "ru/Movies" Елена | Фильмография | Андрей Звягинцев

Елена

NON STOP PRODUCTION, Россия, 2011

Режиссер
Андрей Звягинцев
Актеры
Надежда Маркина, Андрей Смирнов, Елена Лядова, Алексей Розин, Евгения Конушкина, Игорь Огурцов, Василий Мичков
Год
2011
Производство
NON STOP PRODUCTION, Россия
фото Владимира Мишукова / photo by Vladimir Mishukov

Собачье сердце

26.06.2011


Революция 1917 года и профессор Преображенский породили новый биологический вид - человека-собаку "Шарикова". Сетевая революция 21 века породила "Анонима". Аноним - существо ловкое и почти не отличающееся умом от собаки. Анонимы не обладают ни достатком, ни свойствами, ни душей. Однако, сбиваясь в стаю, Анонимы становятся всемогущи и непобедимы. В древности Анонимы имели другое имя - "Народ". А Народ "право имеет". Постепенно Анонимы заполняют собой просторы Интернета. Потом, подобно зомби из фильма ужасов, выползают на Тахрир и Манежку. Трепещут полковники Африки. Прячутся по углам шейхи Персидского залива. Бывшие хозяева Европы получают статуэткой по морде. В России Алексей Навальный поднимает Анонимов на борьбу с властью "воров и жуликов". Посадские люди бросаются под боярские сани с мигалками.

Не особенно лучше судьба у кумиров настоящего - "народных печальников". Стоит лишь голову приподнять над толпой Анонимов, стать чуточку богаче, умнее, удачливей. И ты, Навальный, и ты, Шевчук, - встал в позу - получи дозу. Гнев русского Анонима находит свое иносказательное выражение в леволиберальном игровом кино - "Новой Волне". Яркая документалистика симпатизирует Анонимам уже вполне открыто. Почти все актуальное в 2006-2010 гг. отечественное кино (и правое, и левое): Сумаcшедшая помощь, Волчок, Дикое Поле, Юрьев День, Школа, Russia 88Революция, которой не было и примкнувшее к нему квази-отечественное Счастье мое, ставя диагноз действительности, смотрят на нее глазами маленького человека. Какраки Ивана Демичева - редкое исключение. Между властью и народом, между знатью и плебсом назревает война.

И вот на фоне этого эгалитаристкого, преимущественно левого кино, на фоне набирающей силу толпы Андрей Звягинцев снимает самый антинародный фильм 20-ти летия - Елена, картину, которая в контексте современной политической жизни может стать знаменем элиты в войне с Шариковыми всех пород. Со времен Собачьего сердца Владимира Бортко мы не видели ничего подобного.

Если отбросить метафоры и впасть в преступную вульгарность, то сюжет Елены можно описать как битву родственников за роскошную квартиру на Остоженке. Тема для популярной передачи "Час суда". "Новые аристократы": молодящийся пенсионер-миллионер Владимир (Андрей Смирнов) и его наследница-чертовка Катя (несравненная Елена Лядова) противостоят "выходцам из глубин народа": жене Владимира - медичке Елене (Надежда Маркина), - ее безработному сыну Сереже (Алексей Розин), ее невестке Тане (Евгения Конушкина), ее внукам - гопнику-уклонисту Саше (Игорь Огурцов) и Анониму-младенцу.

Сражение развивается неспешно, даже интеллигентно. Но на пике конфликта Елена и ее простодушный сын Сережа в качестве убойных аргументов начинают почти дословно цитировать Швондера и Полиграфа Полиграфовича. Шариков: "Мы в университетах не обучались, в квартирах по 15 комнат с ванными не жили... Только теперь пора бы это оставить. В настоящее время каждый имеет свое право...". Швондер: "Мы, управление дома пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома". Елена: "Какое вы имеете право думать, что вы особенные? Почему? Почему? Только потому, что у вас больше денег и больше вещей?" Сережа в ответ на отказ предоставить очередной бессрочный кредит: "Не ну че за фигня!", "Вот, блять, жмот, а!" (читай: "Где же я буду харчеваться?"). Елена, ничтоже сумняшеся, выгребает сейф Владимира, также как и Шариков, который присваивает в кабинете Филиппа Филипповича два червонца, лежавшие под пресс-папье.

После Первой Мировой Войны Европа была в ужасе от масштабов свершившейся бойни. Казалось, что уже никто и никогда и не подумает повторить этой ошибки. В 20-е годы XX века журналисты брали интервью у выдающегося философа истории Освальда Шпенглера. Задали вопрос: "Будет ли вторая мировая война?" Шпенглер ответил - "Конечно, будет". Журналисты опешили и задали вопрос второй: "Когда и почему?" Шпенглер усмехнулся и ответил: "Через 20 лет. Потому, что к этому времени уже вырастет поколение, которое не знает ничего о Первой мировой". После социальных экспериментов в XX-м веке, тоже долго казалось, что мир уже никогда не сможет ввергнуть себя в поиски "Большой, Священной Правды". Так казалось, в 1989-1993 годах.

…Прошло 20 лет.

Случилась смена поколений. Сейчас социализм и его прелести для тех, кому сейчас меньше 35-ти, - абстракция. Умственная конструкция. Уход Гурченко, Козакова, Лазарева, этот список можно продолжать до бесконечности, имеет гораздо более страшный эффект, чем мы представляем. Позднесоветская интеллигенция, хотя и чуждая потребительскому обществу, выработала все-таки за 70 лет иммунитет к коммунистическому идеализму, ко всякому идеализму вообще. Владеют думами в обществе и руководят страной преимущественно те, кому за 35. Главреды и режиссеры, актеры и министры 90-х, пережившие брежневское СССР в зрелом возрасте и почувствовавшие все его плюсы и минусы на своей шкуре, сохраняли здоровый скепсис, некую дистанцию к идее социального равенства. А потом они стали исчезать один за другим. Среди тех, кто подписал "письмо 42-х" осталось всего 18 человек. И левые, и националистические настроения все больше овладевающие обществом в России после 2004-2006 годов овладевают Россией именно из-за смены поколений.

Новое поколение захватывает власть в культуре и рвется порулить страной. Не только у нас - во всем мире. Бесчисленные новые леваки: Прилепины, Удальцовы, Манцовы помнят только обиды 90-х. СССР для них - все же голубое детство. Новые культуртрегеры идеализирует социалистическое прошлое. Кстати, не только советское, а вообще любое. Настоящее - "медведпутская Эрэфия" все свои язвы демонстрирует в упор. Они у нее есть как у любого общества в режиме реального времени. А прошлое и далекое - прекрасно и величественно. За Прилепиными и Удальцовыми стоят миллионы Анонимов.

Основа сетевых форумов - это человек лет 17-ти - 33-х лет, человек, которому в 1991-м году было максимум лет 13. Для него мычать: "Да здравствует, Сталин!", "Хайль, Гитлер!" или "Харе, Кришна!" - приятная обыденность в перерывах между сеансами маструбации. Все бы ничего, но благодаря Интренету, Анонимы-Шариковы создали критический перевес в культурном и идеологическом пространстве. В XIX или XX веке их невнятную писанину попросту бы не взяли ни в "Земский вестник", ни в "Районную Вечерку". Техническая революция дала голос миллиардам дураков, доселе прекрасным в своем безмолвии. Наступление Сережи из Лианозова, египетского отребья или киргизских "мырков" - это не только захват роскошных квартир в Москве, Каире или Бишкеке. Это крушение Сознания и торжество Зверя.

По сравнению с "Изгнанием", которое оттолкнуло многих иносказательностью, сюжет "Елены" получился ясным и прозрачным. Тому одной из причин стала вещь весьма прозаическая - экономический кризис 2009 года. Известно, что в планах режиссера были более затратные проекты. Но от амбициозных планов пришлось отказаться в пользу бюджетной "Елены". Возможно, что этой вынужденной "бедностью" фильм только обогатился, став понятнее и ближе отечественной и каннской кинокритике.

Кинолента наполнена целыми сгустками сиюминутной реальности, в которой многие могут узнать себя и обстоятельства собственной жизни. Бирюлево, кухня 2х3, пивасик по вечерам - мир потомков Елены. Фитнесс-клуб "Enjoy", модные квартиры в Бутиковском переулке стоимостью по 3-4 миллиона евро - мир Владимира и Кати. В качестве общенациональной идеи, связывающий Бутиковский переулок и Бирюлево выступает фоновый телевизионный эфир, опьяняющий сознание героев и невольно прельщающий их на будущие беззакония. Когда будете смотреть Елену, обратите внимание на журчащие в фильме и популярные в народе телепередачи "Малахов +", "Контрольная закупка", "Жить здорово", а также на реплики о журналах для милых женщин, сканвордах, кроссвордах и эротических журналах. Невинные призывы "изменить вектор своего вкусового пристрастия", "сделать здоровую пищу очень вкусной" зловеще переходят в философские обобщения: "Это вот такая типично советская система, вот просто обязательно надо человека загрузить так… в надежде, что потом-то его… Может быть, к концу сезона он вырулит". Или "Страна ужаснется от того, что у вас, клянусь, вот все повторится, вы еще поплачете за все, что вы сделали, и ты тоже ответишь за все". Apropos, промелькнет и реплика, которая может раскрыть и многое в судьбе самого режиссера, а, следовательно, и разгадать неразгаданные загадки из Возвращения, Изгнания и новеллы из полной версии альманаха Нью-Йорк, я люблю тебя.

Ругая плебс, автор этих строчек должен с горечью признать, что Сережа - это и он сам в значительной степени. Малогабаритная квартира, четверо детей, инфантилизм, иждивенчество, лежание на диване, сидение у компьютера, пиво "Балтика №9" по вечерам, утрам и дням, сосание денег у родителей - это все про меня. Я ненавижу в себе Сережу Шарикова. Мне кажется, что я другой, совсем другой. Мне кажется. Я очень в это верю.

Несмотря на всю кинематографическую и социальную новизну, "Елена" все равно остается характерно "звягинцевским" фильмом. Узнается уникальный авторский почерк. В этом можно убедиться, посмотрев и ранние короткометражные картины - Бусидо, Obscure, Выбор, новейшую новеллу из альманаха "Эксперимент 5ive+", выпущенную уже после Елены. Но, в конце концов, Герман, Муратова и Тарковский тоже всю жизнь "снимали один фильм" за исключением самых ранних работ. Индивидуальный почерк - признак мастерства.

В Елене мы снова видим конфликт внутри семьи и суровые беседы с Отцом. Снова слышим лаконичные и емкие диалоги. Это почерк Олега Негина - штатного сценариста Звягинцева. Негин всегда плетет сюжетную паутину неспешно, но ловит в нее зрителя коварно. В операторах - Михаил Кричман, который даже ярмарочную Москву рисует в селадоновых, эмалевых тонах слегка обезлюдевшей. Планы преобладают - длинные. Секунд по 30-50. Кажется, что даже реквизит, который может в реальной жизни валяться по углам, специально уносят из глубины кадра прочь. Получается хитрый эффект. Несмотря на узнаваемость Москвы, она все равно чуть-чуть притчевая такая выходит. Среди дальних родственников Елены- самый близкий, пожалуй, Декалог Кшиштофа Кесьлевского с его пустынной теологией варшавских кварталов.

Но, несмотря на политическую валентность, Елена - не политическая картина в современном понимании этого слова. В своих многочисленных интервью Звягинцев строго журит современное общество в духе "У нас все давно продано Америке!" Вот и в Елене новая элита также осознает как себя "гнилое семя", не имеющее будущего. Звягинцев одинаково далек и от красных, и от белых. Тем не менее, в бурлении 2011 года фильм сочится политическими коннотациями и играет на стороне контрреволюционеров. Антинародный его пафос бросается в глаза, а вот антиэлитарный - еле виден. То, что с самых первых рецензий картина стала восприниматься многими как политический манифест, будет, наверное, не по нутру режиссеру. Для него Елена, прежде всего, разговор о "мистерии обрушения душевного состояния общества", беседа о конце мира, а не увядании политических партий.

Елена - это идеология, но идеология не местечковая, красно-белая, а иконоборческая, тысячелетняя. За фасадом поверхностных трактовок маячит тотальный протест против возрожденческого гуманизма, коего и марксизм, и либерализм - родные дети. Елена - это протест против модерна и его порождения - гедонизма. Протест против антропоцентризма, высшей ценностью которого является человек. И в Изгнании, и Возращении, и в Елене ударные моменты - жертвоприношение человека во имя чего-то иного. Чего? Аристотель говорил, что предлагать человеку лишь человеческое означает обманывать человека и желать ему зла, поскольку главной частью своей, какой является душа, человек призван к большему, нежели просто человеческая жизнь. Ему поддакивает Хайдеггер: "Смысл же существования заключается в том, чтобы позволить обнаружить бытие как "просеку" всего сущего".

Фокус в том, что в глубине Елены таится фундаментальная онтология, идущая от греков к Мартину Хайдеггеру. А на фундаменте онтологии строится здание геройства, доблести и чести, по сути, дворянской, аристократической этики. Счастье, любовь и даже достаток, по Звягинцеву, должны стоить ОЧЕНЬ дорого. Какая уж тут буржуазия, какой "бубль-гум"? Где здесь социалистическая забота о народном быте? Наоборот, благими намерениями: абортами, врачами-убийцами и пивом с воблой вымощена дорога в ад.

Парадоксальным образом, новый фильм Звягинцева играет на поле почвенничества и аристократизма, где у нас в капитанах - Никита Михалков. Однако, коренное отличие европейского любимца от Бесогона в том, что Звягинцев наливает просто безбрежные океаны сомнений. Там, где у Михалкова - готовые ответы: "Родина", "усадьба", "честь", у Звягинцева - одни вопросы. Звягинцев намекает, но не диктует. За это и любим прогрессивной общественностью. Творчество его сопротивляется истолкованию, сопротивление же стимулирует новые и новые интерпретации.

У фильма Елена - глубокое дно. И автору отдельной рецензии его не достичь.


Евгений Васильев
http://ruskino.ru